В этом году я впервые делаю то, что буду вероятно делать (как старуха Гойи) "до самой смерти" - влюбляюсь не в того. Его зовут Ян, он - узколицый длинный латыш с волосами до плеч, и улыбкой уголками вниз, и мой троюродный дядя. Он называет меня "кузина", и я хожу с сердцем, застрявшим где-то в горле и перечитываю Флобера и Бальзака с их бесконечными родственными браками.
Нам дают квартиру. Я брожу по гулкой сырой коробке с серыми бетонными стенами - 20 метров - она мне кажется огромной, как дворец. Конечно, здесь будут жить мама и папа, бабка - в длинной комнатке с окном во двор, а я - в этой, квадратной, с грохочущими трамваями. Кончается ДОМ - старый купеческий дом - четыре квартирки, белёные печи, жестяной рукомойник, лесница с половиком, прижатым железным прутом на каждой ступеньке, чердак, где между балками в пыли скопились сотни крыльев от давно истлевших бабочек, кладовка, по стене которой как-то текло малиновое варенье из взорвавшейся банки, палисадник со старой вишней, где можно сидеть в расщелине, прицельно плюясь косточками, а в дальнем углу ещё стоят друг на друге три плоских камня - жертвенник богу Пану, устроенный позапозапозатем летом, сарайчик-гараж, откуда осторожно нащупывая колесом проход между грядками, выползал наш зелёный "Запорожец", голубятня, деревянная горка, НА которой Вовка Виноградов рассказывал про Пёструю ленту, а ПОД - шалаш от дождя и "штаб" бесконечной войны, веранда дома Матюшиных, где так славно резаться в подкидного и Акулину, картошка в углях на берегу Тьмаки, плотик, с которого полощут бельё - в его квадратной прорези наш летний лягушатник, деревянная Тверь - улицы с революционными названиями - Большевиков, Баррикадная (вот тут, положив на асфальт фальшивые рельсы, потом снимали фильм "Чучело") монастырь с гулкой аркой(а в стенах - покойники), школа в двух кварталах (в новую придётся ездить на трамвае), лавка-керосинка, обветшалая сторожевая башня...
Собрано последнее - я вхожу в НОВЫЙ ДОМ - в квадратной трамвайной - родительская софа, в узкой, теперь оклеенной голубым в полосочку - чудовищная бабкина кровать с горой подушек и мой диван. В большой комнате живёт телевизор. Чёрт, чёрт, чёрт! Матерится я себе позволю только года через два.
