короткой строкой
В музейчике опять дети-дети-дети.
- Хочешь сама поставить штамп? - спрашиваю я барышню семи лет, раскрывая её "паспорт путешественника"
- Не-а, говори она не без самодовольства, - когда мама на почте работала, я там та-ак наставилась.
- Напиши или нарисуй, что тебе понравилось в музее, - просим другую - лет двенадцати. Она молча берёт лист, карандаш и начинает, не оборачиваясь на оригинал, копировать вот это:
- Ой, да ты художник, - радуется Э., вот у нас будет конкурс рисунка, хочешь участвовать? Потом выберем победителя, может в каталог работа попадёт.
- У неё была уже персональная выставка, говорит (мама? бабушка? - не знаю) - она на неё не пошла, неинтересно, говорит.
Вот такая штука вызывает у меня восхищение невозможное. Сама я тщеславна, как бес. Конечно, лучше когда одобрение выражают деньгами, но все эти почёсывания за ухом "и как ты это так можешь, и как ты это так видишь?" греют чрезвычайно. Сказывается детская дрессировка - нарисовал хорошо - сходи получи очередной диплом и плюшевого пингвинчика. А вот эта способность прямо с детства кричать в небо, рисовать хоть в пустыне на песке палочкой, потому что не рисовать не можешь, а что потом - не важно - это гут.
Привезли новую выставку - прямо в это безумие. Афишная рыба ма-ахонькая на самом деле.
Во вьетнамском кабаке на Савёловской меня встретила готическая королева - в бархатном лифе, сколотом булавками, в кринолине из чёрной сетки поверх крошечной юбкой из чёрно-золотой парчи, с белым лицом над заломами высокого воротника из той же сетки.
Мама королевы, пока я ловила челюсть, с гордостью рассказывала - я днём от этого только корсаж видела, остальное валялось грудой, как в магазине, а она только ножницами чик, вжик...
От королевы так обалдела, что рискнула заказать суши . Уточняю - во Вьетнамке. На картинке в меню ткнула в чего-то немножко за пятьсот рублей. Юноша с внешностью модели Гогена десять минут метался по залу, пытаясь понять. кто заказал здоровенную деревянную ладью суши. Оказывается - я.
Под конец так задумались, что и Чаушеску не прочитали (кто из фидошников - оценит глубины падения).
Ритуал чтения "Чаушеску" мне напоминает "Мамушку" в Аддамсах. "Мы танцевали "Мамушку" перед Аттилой, мы танцевали её для графа Дракулы..."
Вот примерно с тем же чувством фидошники произносят: "Мы читали Чаушеску среди руин античного амфитеатра, мы читали Чаушеску во дворике музея Скрябина автору (бедный автор)".
А сегодня - забыли. Вот так-то, братья румыны.
Не забудьте перевести часы.
- Хочешь сама поставить штамп? - спрашиваю я барышню семи лет, раскрывая её "паспорт путешественника"
- Не-а, говори она не без самодовольства, - когда мама на почте работала, я там та-ак наставилась.
- Напиши или нарисуй, что тебе понравилось в музее, - просим другую - лет двенадцати. Она молча берёт лист, карандаш и начинает, не оборачиваясь на оригинал, копировать вот это:
- Ой, да ты художник, - радуется Э., вот у нас будет конкурс рисунка, хочешь участвовать? Потом выберем победителя, может в каталог работа попадёт.
- У неё была уже персональная выставка, говорит (мама? бабушка? - не знаю) - она на неё не пошла, неинтересно, говорит.
Вот такая штука вызывает у меня восхищение невозможное. Сама я тщеславна, как бес. Конечно, лучше когда одобрение выражают деньгами, но все эти почёсывания за ухом "и как ты это так можешь, и как ты это так видишь?" греют чрезвычайно. Сказывается детская дрессировка - нарисовал хорошо - сходи получи очередной диплом и плюшевого пингвинчика. А вот эта способность прямо с детства кричать в небо, рисовать хоть в пустыне на песке палочкой, потому что не рисовать не можешь, а что потом - не важно - это гут.
Привезли новую выставку - прямо в это безумие. Афишная рыба ма-ахонькая на самом деле.
Во вьетнамском кабаке на Савёловской меня встретила готическая королева - в бархатном лифе, сколотом булавками, в кринолине из чёрной сетки поверх крошечной юбкой из чёрно-золотой парчи, с белым лицом над заломами высокого воротника из той же сетки.
Мама королевы, пока я ловила челюсть, с гордостью рассказывала - я днём от этого только корсаж видела, остальное валялось грудой, как в магазине, а она только ножницами чик, вжик...
От королевы так обалдела, что рискнула заказать суши . Уточняю - во Вьетнамке. На картинке в меню ткнула в чего-то немножко за пятьсот рублей. Юноша с внешностью модели Гогена десять минут метался по залу, пытаясь понять. кто заказал здоровенную деревянную ладью суши. Оказывается - я.
Под конец так задумались, что и Чаушеску не прочитали (кто из фидошников - оценит глубины падения).
Ритуал чтения "Чаушеску" мне напоминает "Мамушку" в Аддамсах. "Мы танцевали "Мамушку" перед Аттилой, мы танцевали её для графа Дракулы..."
Вот примерно с тем же чувством фидошники произносят: "Мы читали Чаушеску среди руин античного амфитеатра, мы читали Чаушеску во дворике музея Скрябина автору (бедный автор)".
А сегодня - забыли. Вот так-то, братья румыны.
Не забудьте перевести часы.
