Через месяц серебристая дымка пожелтела, и пришедшие за ней мальчик и девочка обнаружили вместо обещанной красавицы нечто полосатое зеленовато-помоечного окраса, смущённо пили чай, извинялись и выражали готовность забрать Епифанию. Отдала бы и приплатила, да жаль не моё. Она по-прежнему живёт у уже бывшего мужа - невесомый комок очарования и дурости, крыса-чучундра, никогда не выходящая на середину комнаты.
Тогда ты - моя кошка, ты маякош-шка, ты пра-авильная кошка, почти ангел - только крылышки не прорезались,поэтому ты не будешь порхать за тополиным пухом с высокого питерского четвёртого (четыре месяца, ужас, невесомое тельце в парение, дикий мяв из лопухов под стеной, кровь из носа и рта - ты дура ушастая, не умеешь летать - не берись!!!), и за снегом тоже (высокий пятый, снег, сметённый с перил балкона этажём ниже, Баську несёт уборщица, завернув в синий халат, ветеринарка, "беспородная - усыплять" - деньги - ломанная в двух местах лапа, выбитые зубы - дура-кошка, моя кошка, выньте девушка уши из ломбарда, всё худшее позади). Кошка Баська, Бубастис, весь Египет под грязно-серой шёрсткой - длинные лапы с крошечными ступнями (тя-япочки, ар-ристократка помоечная), огромные уши, божественный пофигизм горбоносой морды... Не меняя выражения лица, она забиралась всеми четырьмя в водяную плошку ("между прочим, здесь пусто"), или ложилась поверх читаемой книги, предлагая для почёсывания персиковое брюхо с белым треугольником трусов, и даже висела в карающей длани над лужицей блёва. Я гуляла с ней по Питеру ("кошка, мама, смотри, кошка!- па-адумаешь), мечтая о хор-рошем наплечнике толстой кожи - при виде собак, она, сохраняя намордную невозмутимость, запускала в меня когти. Она спала у меня в ногах и будила утром - крошечные тяпочки (ну и тяжела ты стала, мать) чуть липкий нос тычется в лицо, короткое сухое дыхание, чешите меня, чешите...)
Я бросила её два года назад вместе со всеми (начиная с мужа) прирученными мной. Друзья, съёмная квартира, комната, опять квартира, пять переездов за два года, "а мы возьмём Баську?", "Тишь, понимаешь - это чужие дома, не очень честно тащить старую кошку в дом, из которого нас могут выгнать, мы купим черепашку, ты хочешь черепашку?" Во время коротких набегов - свой ключ, хорошо бы не пересечься, торопливо скидываемый в сумку очередной кусок прошлой жизни, "к-с-с - где моя кошка? ты моя, моякош-шка..."
Она исчезла в начале этого апреля - из чужого дома, опять высокий четвёртый - ни следов, ни крови на снегу... Бывший облазил подвалы, расклеил обявления, поспрашивал местных старушек, а потом, засунув в рюкзак оставшихся двух кошей ушёл от новой жены, потому, что Баську знал давнее чем жену (привет папе Дяди Фёдора).
Я узнала вчера.
