Пластиковое пятилитровое ведро чёрной смородины - мятой, вперемешку с веточками и крыжовником - крупным зелёным и мелким красным. По уму бы насыпать её в тёмного стекла бутылки, смешав с сахаром, да залить водкой, да ходить потом вокруг недели две, а лучше три, а потом что на дне останется опять залить, но где те бутылки...
Часть перебираю едва-едва, промываю, бросаю в кастрюлю, присыпаю сахаром, кипячу минут пять, протираю ложкой через сито и сливаю в литрового сувенирного петуха. Будет жить в холодильнике чёрный петух, вылезать к гостям, кланяться над на треть недолитыми ледяными водочными рюмками.
Опять отмеряю сахар, колдую без воды, ну на самом дне разве что, смотрю, как оседает, желтеет сахарная горка, в пузырящийся сироп сыплю ягоды, снимаю пенку - пронзительно-розовую и плотную, пью с пенками чай, окунаю ложку и роняю с неё капли на белое блюдечко - пока последняя не застынет выпуклой кровавой бусиной. Наполняю банку и ещё банку и ещё плошку на прямзавтра к блинам, которые я не ем.
И, между прочим, треть ведра ещё осталась.
Пойду куплю завтра черешни. Дожив до 38 лет я таки поняла, что черешню не варят впрок - её просто едят сейчас, плюясь косточками.
