Он родился 15 апреля 1452 года. Удивительно, что известна точная дата, простолюдины не придавали особенного значения дню рождения детей, тем более - незаконнорожденных.
Впрочем, в Италии и во Франции к бастардам относились вполне терпимо. В случае признания они получали права наследования после законных детей, бастарды благородных кровей имели право и на родовой герб, впрочем - перечёркнутый по левой диагонали чёрной линией - "перевязью бастарда".
Его мать звали Катарина, и это практически всё, что мы о ней знаем. Отца - Пьетро да Винчи. Он был нотариус в пятом поколении и сеньор - (кажется) во втором. Пьетро признал отцовство и присутствовал при крещении ребёнка, но оставил его с матерью. Он взял сына к себе лишь спустя четыре года, после женитьбы, когда стало очевидно что молодая жена бесплодна.
Мальчика учили письму, математике и латыни, к которой у него способностей не нашлось. Он оказался левшой, я не знаю, пытались ли его переучивать, но левая рука осталась ведущей и все записи для себя Леонардо делал справа налево. Этот способ считают личным шифром, но, согласитесь, шифр можно было придумать и посложней.
Несомненно, будь Леонардо законным сыном, он - первенец, должен был бы продолжить отцовское дело. Но после смерти первой жены Пьетро немедленно взял вторую, почти девочку, она благополучно родила, и карьера нотариуса для бастарда перестала быть актуальной. Интересно, простил ли он отцу этот специфический плен, положение почётного заложника для блага семейного дела?
Он начал учиться у Андреа дель Вероккио - скульптора, живописца и золотых дел мастера. Во Флоренции Вероккио был художником чрезвычайно востребованным, хотя (на мой взгляд) как скульптор он интереснее. Ну, чтобы не быть голословной: Мадонна Вероккио:
между прочим, пока Леонардо не нашёл собственный идеал женской красоты у его мадонн были именно такие круглые, миловидные и не слишком интересные личики. Вот такие, примерно - "Мадонна с цветком":
А вот, кстати, Давид Вероккио:
- несомненно сильное влияние Донателло, но если не ровнять всё по Микельанджело, то весьма и весьма достойный Давид.
От времени обучения сохранилась картина Вероккио:
- на которой профильное изображения ангела приписывают Леонардо. Ну, про то, что Вероккио (вопреки биографии Вазари) после этого кисть от несовершенства собственного таланта не бросил, я уже где-то писала. На мой взгляд, поза ангела непродумана, и под складками тело не ощущается, но рядом с круглым, невыразительным лицом персонажа мастера Андреа, мечтательный мальчик Леонардо действительно выигрывает.
Где-то всё это подтверждает мою дурацкую мысль, что у действительно ярких художников, редко бывают яркие ученики. А вот когда ты можешь у мастера взять всю технику, но не видишь необходимости копировать его стиль и бесконечно повторять его работы, получается гораздо интереснее.
Окончив обучение, он открывает собственную мастерскую (где-то около 1476-78 годов), но с точки зрения нормального художника того времени занимается чистой воды дураковолянием: выгодные заказы бросает на полдороге или профукивает все сроки сдачи, бродит по улицам, ввязываясь в дискуссии об искусстве, зарисовывает в блокнот (что неизменно висит у пояса) всё прекрасное и безобразное, что встретит по дороге, лепит из глины нафиг никому ненужные скульптуры людей в разных позах, драпирует их тканью, пропитанной гипсом, а позже изображает "с величайшим искусством" на старых холстах. Это, переводя с вазариевского на общедоступный, самостоятельное изготовление моделей для изучения расположения складок при разных позах. Видно самому Леонардо мысль, что под драпировками тела нет, тоже покоя не давала. Вот тут можно посмотреть рисунки драпировок:
Примерно к тому же времени относится документ, позволяющий иносексуально ориентированным всех времён и народов, гордо говорить: - А Леонардо-то из наших: анонимное обвинение Леонардо и ещё троих молодых людей в том, что они занимались любовью с семнадцатилетним Джакопо Сантарелли, служившим в мастерской моделью. Делу был дан ход, но ни анонимный обвинитель, ни свидетели на суд не явились.
Подобное дураковоляние не остаётся незамеченным, и репутация во Флоренции у художника складывается соответствующая: приятен в общении и умён, но заносчив, своеволен и не надёжен. Да и латынь не знает. Медичи, без которых во Флоренции не происходило ничего, любили играть в римских патрициев, и человек "без латыни" и с упрямством для них был малоинтересен. А это, друзья мои, означает, что выгодные заказы шли мимо. К может быть и не таким блестящим, но исполнительным.
Таким образом, от редкого заказа к редкому заказу, занимаясь для души математикой, механикой, рисунком в чудовищных количествах, поддерживая выпендрёж неизвестно чем, он дожил во Флоренции до 29-лет.
В 1481 году папа Сикст IV Начал собирать мастеров, для украшения Ватикана. Среди приглашённых тосканцев были: Боттичелли, Гирландайо, Синьорелли, Перуджино, Пинтуриккио и Козимо Росселли. Леонардо в список не попал.
В следующем году он послал письмо миланскому соправителю Лодовико Моро. Этот документ напоминает резюме инженера, а не художника:
«У меня есть планы мостов, очень легких и прочных, весьма пригодных к переносу... Я нашел способы, как разрушить любую крепость или какое-либо другое укрепление, если, конечно, оно не построено на скале... У меня есть также чертежи для изготовления пушек очень удобных и легких в транспортировке, с помощью которых можно разбрасывать маленькие камни наподобие града... Я знаю, как добраться в определенное место через пещеры по секретным путям безо всякого шума, даже если для этого придется проходить узкими траншеями или под рекой... Я могу делать закрытые колесницы, безопасные и неприступные, которые со своей артиллерией врываются во вражеский строй, и ни один человек не сможет им противостоять... Я могу создать такую пушку, мортиру или другое артиллерийское орудие, что оно будет выгодно отличаться от тех, которые обычно используются... Я могу создать катапульту, баллисту или другую машину удивительной силы».
Пожалуй тут не хватает только фразы, которой мой родной муж злобно завершает собственное резюме - на русском ли, на аглицком ли : "А ещё мы выгуливаем собак."
Инженерные таланты Моро заинтересовали не слишком, но миланская школа живописи была слабее тосканской, и он согласился принять Леонардо, официально - для создания величественного конного памятника отцу Лодовико.
Продолжение следует.
