Иногда приходит жена одного из рабочих, садится на стул и смотрит, как я пишу. Это мешает, но не слишком.
Потом я мою кисти, обуваюсь, встряхиваю палантин и привязываю к ремню сумки. До остановки автобуса семь минут по обочине. На обочине много мёртвых бабочек, совсем чуть-чуть мёртвых птиц, а мёртвый кот был всего раз, и это хорошо. Меня обгоняют машины, и я безмятежна как мальчик Гейдж по пути на "Хладбище домашних животных".
Ещё порядочный кусок августа есть. А в заднем кармане сумки три билета к морю.
