Летом некий дизайнер покрасил нашу халупу изнутри в весёлые цвета - апельсиновый с зелёнкой в разбеле и этаким кобальтом ещё. Красил с выдумкой - где полосочками, а где сталкивающимися бурно клиньями. Дизайнер пола женского, но тот самый случай, когда это не профессия, а сексуальная ориентация, причём в плохом смысле. Говорит, что работала с Маратом Ка. Надеюсь, он её учил чему возвышенному. Золотить, к примеру. Потому что стены делать она не умеет - колористически - смерть нервной системе, открашено криво и уже немножко облезает (я эту птичку лично проверял, я гвоздиком её поковырял(с))
Звонят родителя, звонятродители: "Мы записались, а нам никто не звонит", "Нет, мы понимаем, что государственное, а сколько платить" "А с собой что-то приносить надо, или вы предоставите?"
Предоставим. Стол, стул, мою голову и мои руки. Остальное придётся приносить.
В студии дети новые и дети старые. Дети новые рисуют кто в лес, кто по дрова, тем, что в шкафах нашлось, набор привычный - цветочки в ряд в синей вазе, самолёт на взлёте, бабочки-котики.
Дети старые рисуют впечатления лета. Посему я имею пять листов с водой и пляжными зонтиками (под одним зонтиком угадывается педагог Оксана Евгеньевна, вид со спины, сидит по турецки, книжку читает), один концерт панк-группы (донна Анна творила), безликого монстра с обоюдоострой секирой от юноши Славы (в каникулы юноша Слава этим монстром всех гасил в игрушке), трёх юных партизанок под виселицей (картина три подруги под тарзанкой, тарзанку во избежании разночтений потом убрали) и портрет кота от девы Юли. Кот стоит на фоне рериховских гор и являет самое сильное летнее впечатление, потому что удрал безвозвратно неведомо куда. Дева Юлия мечтает, что из московского двора он ушёл в горы, стал снежным барсом, никто не съел его, а сам он ест всех.
Я её понимаю.
