В кубинском кабаке у Сенной в этот раз не было красивого чёрного бармена, а была красивая мулатка бар-вумен Настя. Зато за соседним столом пила компания с некрасивыми неграми - знаете, когда такая каменная-сероватая кожа и широкий затылок, переходящий в короткую шею, и низкое квадратное тело?..
Воздуха внутри было мало, и мы пошли курить на ступеньки. Во дворике тяжёлый некрасивый негр терпеливо учил бородатого русского парня танцевать.
И как же это было красиво.
У круглосуточного магазина девушка в белом платье гладила и кормила собаку.
Умилились уже?
Тогда даю подробности - ночью у круглосуточного магазина девушка системы "креативная невеста" в облегающем белом платье с маленьким шлейфом, вся переливающаяся кристаллами Сваровски, стояла босиком (а рядом - босоножки на агромадной шпильке) и гладила и чем-то кормила с руки собачку в строгом ошейнике, но без поводка и, естественно, намордника - крупную такую собачку системы половина - кавказец, половина - не знаю кто. Может даже и целый кавказец, только плохо кормленый. Потом из магазина вышла барышня в голубом вечерней платье, "невеста", вздыхая, влезла в босоножки, и они пошли восвояси. То есть, это была даже не их собачка.
Из трёпа с
pinrat :- Ксанка, а ты как хочешь? Чтобы люди, рекламируя всякое говно, честно говорили: - Мы создали такое феереческое говно, ничего говённее у нас не получалось, даже и не знаем, зачем оно такое нужно, купите у нас, пожалуйста?
- Последняя фраза лишняя, а остальное пойдёт. Всю первую партию расхватают, но потом будет много рекламаций типа: "мы думали, вы прикалываетесь, а оно и в самом деле говно!"
- У Пинрат делается лицо задумчивого кузнечика: - А ведь и в самом деле пойдёт...
Неспешно идём по кладбищенской тропинке, прикидывая, что именно предлагают взять в местном пункте проката (гробик? саван? лопату?), когда с криком: - Девушки! - на нас выкатывает барышня на роликах. Отпрыгиваем куда-то в могилы.
- Может они там ролики дают?
- А если б мы были парой бабушек?
Идём дальше, воображая себя старыми девами, правнучками профессора Мушкетова (захоронение 1907 года), организованно и привычно сигающими по крику: - Бабушки! - в лопухи и крапиву от спортсменок.
- Девушки, - вы не знаете, где захоронена жена Шалобанова?
- Нет...
Дама уходит, ворча: - Ходят, а сами не знают ничего, а кто знает, все ходят, а кого ни спросишь...
- Ещё минута, и я бы сама тут легла так (Пинрат закрывает глаза и скрещивает на груди руки) и сказала: - Ну, я жена Шалобанова!
Единственный обратный билет - на поезд Мурманск-Москва. Сижу на краешке нижней полки, думая, что на моей верхней при приоткрытом окне вполне можно будет жить. - Пора спать, - говорит дама с нижней дочерям - лет этак 16 и 17 - и закрывает окно, опускает поверх бордовую шторку, а потом ещё и задёргивает занавески - чтобы остатки солнца им не мешали спать, а мне - не помогали читать. - Мам, а одеяло-то снять можно? - уныло спрашивает старшая из девиц, и я замечаю, что её отсек ещё и отгорожен от сквозняка привязанным к верхней полке одеялом. - Пусть висит, - сурово говорит мама.
Тут бы мне вам соврать, что я, как Карлсон, бросилась на несправедливость, и добилась отковыривания окна, но не буду. И никто не бросился. Сопротивление заинтересованных в кислороде соседей, я думаю, было подавлено ещё под Мурманском, куда уж мне...
В Твери в полтретьего утра на вокзальной площади: - Девушка! Едем!
- Едем. А какая машина ваша?
Мне показывают на чёрный лаковый микроавтобус.
Что-то мне подсказывает, что днём он работает катафалком.
Тишь завела себе очки. Минус два с половиной. Оправу сама выбрала - узенькие и прямоугольные - суровые.
Когда возвращались с ГП, меня окликнула какая-то барышня:
- Извините, вы не Оксана? а я читаю ваш ЖЖ, спасибо.
Учитывая, что фотографии я выкладываю не часто, а юзерпик у меня - глаза над чашкой, а окликнула она меня сзади...
Но с другой стороны - я была в платье"мешок из-под картошки на шнурочке" и носочках с пышными кружевными отворотами. Ну и с Тишь, конечно. А пойди-найди на улице вторую взрослую тётю в такой комплектации.
А в Москве тихо и бабочки лезут в окна.
